Порнография — яд или лекарство?

Вадим Эрлихман

 версия для печати

Слово “порнография” по-древнегречески означает “изображение шлюх”. Такие изображения делались в целях рекламы на стенах публичных домов и бань, а также на знаменитых греческих вазах, многие из которых дошли до нашего времени. В принципе к “порнографии” можно было отнести — а многие и относили — значительную часть греко-римской культуры, персонажи которой не обременяли себя одеждой и моральными запретами. Сами греки прекрасно сознавали границу между эротикой и порнографией, но не удосужились зафиксировать ее для будущих поколений. До сих пор эта граница остается совершенно разной у различных народов. По определению авторитетного российского сексолога Игоря Кона, “эротическое искусство — прежде всего средство свободного самовыражения художника. Порнография же — это коммерция, производство, нацеленное на получение прибыли. С этим связаны ее массовость, стандартность и прочие особенности. Это не вид искусства, а часть индустрии развлечений”. Впрочем, далее уважаемый сексолог фиксирует и другие отличия: эротика “кажется приемлемой”, в то время как порнография вульгарна, стандартна, дегуманизирует человека и личностные отношения. Похоже, все дело в том, кому и что кажется. В условиях, когда и эротика, и порнография давно сделались объектом купли-продажи, отличить одно от другого чрезвычайно трудно. На Западе после многих судов и скандалов вообще отказались от таких различий. Там говорят о “мягком” или “жестком” порно. И легализуют то и другое — правда, загоняя в резервации особых кварталов, телеканалов и органов прессы.

Сексопатологи, как и художественные критики, тоже предпочитают не говорить о порнографии как таковой. Они обобщенно именуют ее “эротическим искусством”, за которым признают важную и чаще всего положительную роль. По мнению классика американской психологии Дона Бирна, эротические образы в современном обществе выполняют сразу четыре функции:

1. Являются средством сексуального просвещения;
2. Играют роль возбуждающего средства;
3. Расширяют рамки и возможности сексуальных переживаний;
4. Позволяют людям испытать эмоции, по разным причинам невозможные в реальной жизни.

Все это доказывает, что эротическая продукция в самом деле играет немаловажную роль в обществе. Ревнители чистоты нравов до сих пор считают порнографию преступлением, а ее потребителей — психически больными людьми, потенциальными маньяками. Однако в реальности в странах, где порнография была узаконена, количество сексуальных преступлений не меняется или даже становится меньше. Так, в Дании за два года после этого число сексуальных насилий над детьми за два года уменьшилось на 85%. За это же время втрое сократился спрос на порнографию — поистине, запретный плод сладок… В Западной Германии за десять лет после легализации порнографии в 1970 г. сексуальных преступлений стало меньше на 11%, в то время как общая преступность в стране возросла. Конечно, есть и такие, кого именно порнография толкает на совершение преступлений. Но это — психически больные люди, которых ничуть не меньше среди яростных борцов с “развратом”. Гораздо чаще порно учит сексуальных партнеров вести себя более раскрепощено и в конечном счете доставлять друг другу больше удовольствия.

Но есть у порнографии и стороны, с которыми нормальному человеку трудно примириться. Пожалуй, главное — ее вопиющая пошлость. Герои порно лишены всяких индивидуальных качеств. Из всех человеческих функций за ними оставлена только одна — секс, причем без всяких “побочных” мыслей и чувств. “Идейные” порнографы наподобие Ларри Флинта или Тинто Брасса проводят эту линию сознательно, обосновывая ее ссылками на таких модных авторов, как Фрейд. Американский психолог Джозеф Мейер сказал об этом так: “Плохо не то, что порнография отметает все общественные запреты и табу, а то, что она нарушает и последнее табу — право человека быть человечным”. Короче и проще на эту тему высказался американский же писатель Антонио Эспада: “Главные герои эротики — мужчина и женщина, а порнографии — пенис и вагина”.

Не вызывает восторга и то, что с порнографией все больше сливается насилие. Чтобы пощекотать нервы пресытившейся публики, порнодельцы налегают на секс с детьми, стариками, животными, на садистские и мазохистские сцены. Это довольно опасно в условиях, когда почти половина молодежи формирует свое сексуальное поведение под влиянием порнофильмов. Во многих странах появились сторонники контроля над порнографией и даже ее запрета, но у них мало надежд получить поддержку общества.

Сегодня порнография в печати и на экране безусловно запрещена во всех мусульманских странах, в Индии и Китае, в большинстве католических стран Латинской Америки. В странах Запада, кроме Ирландии и Мальты, порно разрешено с определенными оговорками. Например, в Англии закон 1959 г. разрешает все, что не направлено непосредственно на “развращение” читателей или зрителей. Такое же законодательство принято в США. В Японии закон 1970 г. разрешил порнографию — даже детскую, в производстве которой Страна восходящего солнца является сегодня мировым лидером. В России статья 242 нового Уголовного кодекса наказывает не за изготовление порнографии, а лишь за ее незаконный оборот, а также вовлечение детей в ее производство и потребление. В 1997 г. комиссия Госдумы во главе с режиссером Станиславом Говорухиным подготовила закон “О государственном регулировании оборота продукции сексуального характера”. Закон требовал проводить все “сексуально-эротические мероприятия” в специально отведенных местах и облагать их дополнительным налогом. Несмотря на одобрение Думой, закон так и не был принят из-за противоречий в обществе. Одни сочли его слишком мягким, другие — чересчур жестким, что само по себе говорит о сложности ситуации с порнографией в современной России.